РАССКАЗЫ О ДЕТЯХ, КОТОРЫЕ СТАЛИ ВЕЛИКИМИ МУЗЫКАНТАМИ

Великие композиторы

Антонио Вивальди    1678-1741

В 1678 году в Венеции в семье парикмахера и музыканта Джованни Батиста Вивальди родился первенец Антонио.

Венеция — бесчисленные острова, соединенные каналами, пышные дворцы и соборы, четкий ритм колоннад, гармоничность пропорций... Венеция — свободная республика, устоявшая и перед завоевателями, и перед Ватиканом.

На отвоеванном у моря пространстве жизнь била ключом. «Вместо улиц там каналы, Вместо будней — карнавалы», — пелось в народной песенке. Если во Флоренции карнавал проходил раз в год, то в Венеции прерывался лишь на время Великого поста, в театрах почти не играли трагедий, город был наполнен музыкой — песни гондольеров, оперные арии…

Именно здесь в 1637 году был открыт первый в Италии общедоступный оперный театр. Опера была всенародной любимицей: театры ломились от жаждущих новых зрелищ.

Бурный характер города передался юному Антонио, вот только проявлять его не получалось: от рождения у него был серьезный недуг — сдавленная грудь, всю жизнь его мучила астма, и он задыхался при ходьбе. Но зато от отца вместе с огненным цветом волос и столь же огненным темпераментом мальчик унаследовал музыкальные способности. В доме Вивальди часто звучала музыка: отец играл на скрипке, дети учились играть на музыкальных инструментах (в то время это было обычным делом), а еще они затевали веселые игры, порой драки.
Антонио с удовольствием разделил бы с братьями их жизнь, полную приключений, но не мог, и всю свою энергию, все свои мечты он передал музыке. Скрипка сделала его свободным. Физический недостаток не мог повлиять на внутренний мир мальчика: его воображение поистине не знало преград, его жизнь была ничуть не менее яркой и красочной, чем у других, просто жил он в музыке.
Новая жизнь для Антонио началась, когда его отца пригласили в капеллу собора Сан-Марко, крупнейший оркестр тогдашней Италии. Четыре органа, большой хор, оркестр — величественное звучание музыки поражало воображение. Семилетний Антонио не пропускал ни одной репетиции, жадно впитывал музыку мастеров, в том числе Монтеверди, «отца итальянской оперы».
Вскоре Джованни Легренци — знаменитый скрипач, композитор и педагог — заинтересовался талантливым мальчиком. Кроме музыкальных знаний Легренци привил ему желание экспериментировать, искать новые формы, чтобы ярче и точнее выражать свои замыслы. Антонио начал писать музыку (сохранились произведения, которые он написал в 13 лет)… Но жизнь сделала резкий поворот.
Джованни Батиста Вивальди, возможно, из-за слабого здоровья сына решил сделать его священником, ведь сан всегда обеспечит положение в обществе. И вот Антонио начал подниматься по церковной лестнице: уже в 15 лет его посвятили в сан аббата, к 25 годам он закончил духовное обучение — получил сан священника и право служить мессы. Все эти годы молодой человек исправно постигал церковные науки, но его сердце тянулось к творчеству, и вот наконец он мог сам решать, что ему делать. Служить мессы он вскоре перестал, ссылаясь на сильные приступы астмы. Правда, поговаривали, что в разгар службы «рыжий священник» часто удалялся за алтарь, чтобы записать пришедшую на ум мелодию… Но, как бы то ни было, патриарх Венеции в конце концов освободил его от этой обязанности.
Музыка вновь стала главным его занятием! 25-летний Антонио Вивальди был довольно привлекателен: с большими выразительными глазами, длинными рыжими волосами, остроумный, доброжелательный и потому всегда желанный собеседник, он виртуозно играл на скрипке и других инструментах. А духовный сан открыл ему путь в одну из женских консерваторий Венеции, где он стал преподавателем. Будущее представлялось весьма радужным. Не беспокоили Антонио даже нелады с духовенством, ведь они никак не влияли на его творчество. Так будет не всегда.

Вивальди  с увлечением работал в консерватории «Ospedale della Pietà». Консерватории  в то время— приюты при монастырях — давали хорошее образование, в том числе и музыкальное. Вивальди сначала официально числился Maestro de Coro, руководителем хора, потом стал еще и Maestro de Concerti, руководителем оркестра — дирижером. Кроме того, преподавал игру на разных инструментах и вокал и, конечно, писал музыку.«Пиета» уже была у венецианских меломанов на хорошем счету, но под руководством Вивальди стала лучшей в Венеции, так что даже богатые горожане стали отдавать туда своих дочерей.
С небольшими перерывами Вивальди проработал там всю жизнь и все свои духовные произведения: кантаты, оратории, мессы, гимны, мотеты — написал для «Пиеты».
  В консерватории Антонио прекрасно сочетал занятия духовной и светской музыкой. У него был превосходный оркестр, и он мог сразу же слышать исполнение своих новых произведений, а все новое в «Пиете» всегда приветствовалось. Вивальди написал для ее оркестра больше 450 концертов и часто сам солировал на скрипке.
 Мало кто в это время мог соперничать с ним в виртуозности: в путеводителе для гостей Венеции за 1713 год Джованни Вивальди и его сын-священник упоминаются как лучшие скрипачи города. А немного раньше, в 1706 году, вышел первый сборник концертов «L’estro armonico»* («Гармоническое вдохновение»). В нем Вивальди развил новую форму концерта — трехчастную, предложенную его предшественником Арканджелло Корелли из Болоньи. Для огненного темперамента Вивальди обычные в то время четыре части длились, вероятно, слишком долго — его переживания и яркие образы требовали немедленного воплощения в музыке. Такой скрипки — поющей человеческим голосом, человеческим сердцем — не было ни у кого ни до, ни после Вивальди, лишь о другом великом итальянце Никколо Паганини говорили так же.
Одновременно  с концертами Вивальди пишет оперы для театров Венеции.именно опера  принесла ему кратковременную славу и большие проблемы.
Неприятности начались в 1720 году. В самый разгар сезона появился анонимный памфлет, высмеивавший тогдашнюю оперу вообще и оперы Вивальди в частности. Памфлет был едкий, остроумный, автор очень метко подметил все театральные штампы, коих было множество. Много позже выяснилось, что его автором был Бенедетто Марчелло — успешный композитор и публицист, потерпевший неудачу в оперном жанре.
Для Вивальди это был сильный удар — и моральный, и финансовый (публика открыто смеялась на представлениях, узнавая очередной штамп). Но вышел он из этой ситуации с достоинством: не стал устраивать склоки, почти четыре года не ставил новых опер, многое пересмотрел в своем оперном творчестве (например, уровень либретто). Новые оперы имели большой успех, самая известная из них — написанная в 1734 году «Олимпиада»* на либретто выдающегося драматурга Пьетро Метастазио — ставится и в наше время.
Последний период жизни Антонио Вивальди похож на его концерты: радость и грусть сменяют друг друга. На пороге своего 50-летия наш герой был полон энергии и замыслов. Оперы сыпались как из рога изобилия (для карнавального сезона 1727 года он сочинил аж восемь опер)
В 1728 году австрийский король Карл VI, большой ценитель музыки, пригласил Вивальди в Вену. Два года он путешествовал и приобрел европейскую известность (благодаря европейским почитателям сохранилась большая часть его наследия).
Беда пришла неожиданно. В 1737 году Вивальди собрался ставить новые оперы в Ферраре, все складывалось удачно, как вдруг епископ Феррары, принадлежавшей в отличие от Венеции к папской области, запретил композитору въезд в город.
Когда постановку опер все же разрешили, они провалились: город был настроен против неудавшегося священника. Вивальди был в отчаянии, он винил в провале только себя и свои оперы. Венеция тоже не испытывала уже к ним прежнего восторга — то ли мода на него прошла, то ли его нововведения оказались сложны для публики. Лишь в инструментальной музыке Вивальди по-прежнему не было равных. 21 марта 1740 года в «Пиете» он дал свой прощальный концерт, на котором игрались его только что созданные произведения, последние… Среди них концерт «Эхо» — музыка, наполненная светом, жизнью, рассказывающая об идеальной гармонии природы и человека.
Он уехал в Вену к Карлу VI, но и здесь его ждала неудача: король умер, началась война, музыка стала никому не нужна. Вскоре оборвалась и жизнь самого Вивальди.
Умер он в доме вдовы венского шорника по фамилии Валлер и был нищенски похоронен. Вскоре после смерти имя выдающегося мастера было забыто.
Почти через 200 лет, в 20-х гг. XX в. итальянский музыковед А. Джентили обнаружил уникальную коллекцию манускриптов композитора (300 концертов, 19 опер, духовные и светские вокальные сочинения). С этого времени начинается подлинное возрождение былой славы Вивальди.

 

 

 

 

 

Гендель — выдающийся мастер не только хоровой и органной музыки, но и автор замечательных инструментальных сочинений. Литература о Генделе: Р. Роллан — «Гендель». Р. И. Грубер — «Гендель».

C 17 лет служил органистом, а с 18 лет — скрипачом в оперном театре в Гамбурге, где шли в том числе и оперы, сочиненные им.
Сочинил он более 40 опер, около 30 ораторий, много органной музыки и других произведений.

Родился Георг Фридрих Гендель

 23 февраля 1685 г. в саксонском городе Галле. (Меньше чем через месяц и менее чем в ста километрах от Галле, в Айзенахе, родится Иоганн Себастьян Бах. Каким-то загадочным образом два этих гения всё время пересекались, хотя у них никогда не получилось встретиться очно.) С самого раннего детства мальчик стал проявлять музыкальные дарования; но отец Генделя, Георг-старший, не хотел, чтобы его сын становился музыкантом. Повинуясь желанию отца, Гендель начал учиться на юриста, но параллельно занимался и музыкой с городским органистом Вильгельмом Цахау – отец не препятствовал таким занятиям в свободное время. Уже здесь мы видим основные черты характера будущего композитора – железную волю и «политический» такт: он хотел стать музыкантом – и стал им, не ссорясь с отцом. В 1697 году старший Гендель умер. Георг из почтения к памяти отца заканчивает юридический факультет Галльского университета, но юриспруденцией не занимается ни дня. Он выбирает путь профессионального музыканта, устроившись на должность городского органиста в Гамбурге – самом музыкальном городе тогдашней Германии. Там он пишет свою первую оперу «Альмира», а через шесть недель после неё – оперу «Нерон». Писал Гендель необыкновенно быстро, безо всякого обдумывания; музыка изливалась из него, как вода льётся из открытого крана (так же сочинял Моцарт; Бах же и Гайдн, наоборот, усердно работали над музыкальным материалом).

В 1707 году Гендель уехал на два года в Италию – «на стажировку», как сказали бы мы сейчас. Италия – это и учёба музыке, и овладение музыкальным менеджментом. Итальянские специалисты, особенно в области оперы, задавали тогда тон по всей Европе. Генделю всю жизнь придётся бороться с итальянцами за своё «место под солнцем»… В Италии Гендель пишет много духовной музыки; и до сих пор она исполняется за католическими богослужениями, хотя по вероисповеданию Георг Фридрих был лютеранином.
В 1710 году Гендель становится придворным дирижёром Ганновера, у герцога Георга Людвига. Но в маленьком Ганновере Генделю очень быстро стало тесно. Испросив у герцога разрешение, он отправляется в Лондон, где пишет для лондонских театров одну оперу за другой. Успех у публики и блеск огромного города очаровал композитора. Он решает «осесть» в Лондоне. Но решение это не было согласовано с его ганноверским работодателем; Гендель всячески хитрил и манкировал своей службой. Герцог злился, а Гендель из Лондона не возвращался. Так продолжалось до 1714 года, когда умерла английская королева Анна. Ближайшим её наследником оказался – о ирония судьбы! – герцог ганноверский Георг Людвиг, который и вступил на английский престол с именем Георга I. Гендель, разумеется, почувствовал себя более чем неловко, и искал, как примириться с королём (от крутых мер Генделя спасало то, что на монарха навалилось великое множество государственных дел, и ему было не до беглеца). Но король любил музыку, и Гендель всё-таки «ублажил» его: организовал грандиозное представление на Темзе, посадив на три баржи по оркестру и исполнив три сюиты под окнами королевского дворца (знаменитая его «Музыка на воде»). Король растрогался, и опальный композитор был прощён.

Итак, Гендель поселился в Англии. Жизнь его была чрезвычайно напряжённой – так что он даже остался холостяком: некогда было жениться… Он много сочинял, но не меньше он занимался тем, что мы сегодня назвали бы «продюссированием». Очень популярна была в Лондоне итальянская опера; Гендель противопоставил ей собственный оперный проект. Ко всему прочему он был весьма практическим человеком, его счета в Английском банке свидетельствуют об интересе к финансовой сфере. Гендель играет на бирже, при этом то разоряется, то опять обогащается; воюет с итальянцами; ругается с принцем Уэльским, опять мирится с ним; получает английское гражданство, становится учителем музыки наследника престола, ссорится со своими либретистами и музыкантами, находит новых авторов и исполнителей – и неустанно пишет музыку.

 Георг Фридрих был толстым и крупным, жизнерадостным, энергичным, очень любящим хорошо покушать… Такая насыщенная жизнь привела его к инсульту, который приключился с ним в 1737 году. Поразительно – Гендель, собрав свою волю в кулак, выздоровел от этой болезни, которую и сейчас-то трудно излечить, а уж в те времена и подавно… Пока он болел, конкуренты-итальянцы взяли над ним верх; генделевские оперы стали непопулярны. От таких переживаний Гендель сделался, как отмечали его друзья и коллеги, каким-то «сосредоточенным»; он стал писать оратории на библейские сюжеты – всё с такой же необыкновенной быстротой. Весь Ветхий Завет оказался охвачен музыкой Генделя: «Иосиф», «Израиль в Египте», «Иисус Навин», «Самсон», «Иефай», «Дебора», «Эсфирь», «Саул», «Иудифь», «Иуда Маккавей» и ещё множество грандиозных музыкальных полотен – вот следствие тяжёлой болезни и жизненных неудач Георга Фридриха.
Поистине он был невероятным тружеником. Такое творческое и профессиональное напряжение привело Генделя к кризису: в 1741 году вдруг иссякает источник его музыки. Из крана перестала течь вода… Гендель очень скорбел и даже впал в уныние. Около года продолжалось это печальное состояние; но так же внезапно, как и началось, оно закончилось. За три недели, в конце лета 1742 года, почти не прерываясь на еду и сон, Гендель написал самое знаменитое своё произведение – ораторию «Мессия» на тексты из Ветхого и Нового Заветов. В благодарность Богу, вернувшему ему творческий дар, Гендель дал обет, что все средства от исполнения «Мессии», где бы и когда бы оратория не исполнялась, будут использованы на вспоможение нуждающимся.
Выздоровевший Гендель опять включается в свою бурную композиторскую, исполнительскую и продюсерскую жизнь. В 1749 году по случаю заключения Аахенского мира Гендель пишет грандиозную «Музыку Фейерверка» – сочинение, исполнявшееся на открытом воздухе сотнями музыкантов в сопровождении разных пиротехнических эффектов. А в 1751 году Георга Фридриха постигает новая трагедия – он слепнет. Безуспешно пытается излечить его от слепоты глазной врач Тэйлор – тот самый, который сделал неудачную операцию (опять эта параллель!) ослепшему (и уже умершему к тому времени) Баху…
Слепота была особенно тяжела Генделю потому, что из-за неё остановилось его творчество. Гендель замыкается в себе; ещё он играет на органе, но уже ни дирижировать, ни организовывать свои музыкальные проекты не может. В одиночестве жил он последние годы в своём доме, неизменно ходя по воскресеньям в церковь на углу Брук-стрит. Гендель предчувствовал приближение смерти. Распорядившись в начале весны 1759 года всем своим имуществом, он простился с близкими и друзьями и – казалось бы, такой «земной» человек – попросил оставить его одного и не беспокоить, потому что, говорил он, «в Страстную Пятницу я умру, чтобы в день Пасхи узреть своего Бога и Спасителя». Так и получилось: умер Гендель в ночь с Великой Пятницы на Великую Субботу 1759 года. Похоронили его, как выдающегося гражданина Англии, в Вестминстерском аббатстве; место рядом с ним через 111 лет занял Чарльз Диккенс.

Ученик и биограф Генделя Чарльз Бёрни писал: «Облик его (который я помню так живо, словно видел его только вчера) был полон достоинства и духовного величия. Выражение лица его было обычно угрюмым, но когда он улыбался, то был похож на пробившиеся сквозь чёрные тучи солнечный луч».

Так и ныне мглу нашей жизни озаряет солнечный луч радостной и величественной музыки Генделя.

Родной дом композитора в городе Галле	Памятник Генделю. На одной из башен отсчитывают время часы, подаренные городу Галле Великобританией в знак признательности за первые 18 лет жизни, которые провел здесь великий Гендель

АНТОН ГРИГОРЬЕВИЧ РУБИНШТЕЙН (1829-1894 г.г.)

Антон Рубинштейн родился 16 ноября в приднестровском селе Выхватинец, Подольской губернии (сегодня территория Молдавии), но с деревенской жизнью познакомиться не успел.

Когда мальчику исполнилось три года, семья переехала в Москву. Первым учителем фортепиано у маленького Антоши, проявившего с раннего детства исключительные музыкальные способности, стала мама, Калерия Христофоровна. Она выросла на территории Восточной Пруссии, в бюргерской семье со строгими нравами, где важным способом воспитания детей считались физические наказания, в том числе, розги. Время от времени, это нехитрое средство Калерия Христофоровна, женщина властная и решительная, применяла это и для воспитания Антона. Об одном таком случае хотим рассказать…

Розги за обман

Санки мчались с горы. Всё быстрее и быстрее. Было весело и немного страшно. Темп музыки, которая неслась откуда-то сверху, тоже становился всё быстрее и быстрее.

Что это за музыка? Очень знакомая. Впереди, прямо на дороге, показалось высокое, мощное дерево. Дерево приближалось ближе и ближе, но он не может свернуть. Не получается. Сейчас санки врежутся в дерево…

В этот момент мягкая, нежная и, вместе с тем, настойчивая рука потрясла шестилетнего мальчика за плечо:

- Вставай, Антоша, вставай. Уже пора.

- Ну, мама, ещё немного. Ещё полчасика.

-Нет, Антон. Уже 6 часов утра. Надо заниматься музыкой.

Антоша знал, что спорить с мамой бесполезно. Как она сказала, так и будет. Малыш стал медленно, неохотно одеваться.

- Выпей стакан молока и начинай. Сегодня будешь играть «Фантазию» Мошелеса. Это трудное место на второй, третьей и четвёртой странице сыграешь 23 раза.

- Мама, - возмутился мальчик. - Почему так много? Вчера я играл только 10 раз.

- Потому что на той неделе у тебя первый серьёзный концерт, а ты до сих пор это место играешь неуверенно.

Антоша сразу вспомнил про свой сон и музыку, которая сон сопровождала. Это была «Фантазия». Та самая фантазия, которую ему через пять дней предстоит сыграть на концерте в Благородном собрании.

Мама говорила, что выступить на этом концерте - большая честь. Иногда их посещает даже сам Государь. И ещё он говорила, что обычно на таких концертах выступают только взрослые музыканты, а маленькие дети, как он, выступают в первый раз.

- Не нужна мне эта честь - думал мальчик, садясь за пианино. Но спорить с мамой было себе дороже. С мамой даже папа спорить не решается.
Неудовольствие, с каким маленький Рубинштейн садился каждое утро за инструмент в шесть утра, совсем не означало, что малыш не любил музыку. Или что ему не нравилась «Фантазия» Мошелеса, которую он разучивал в последнее время. Напротив. Музыку Антоша любил и «Фантазия» ему нравилось.
Но любить музыку и играть в важных и ответственных концертах, даже если эти концерты посещает сам Государь, это совсем не одно и то же.
Особенно, для маленького мальчика. Даже, если этот мальчик вундеркинд. Каким, вне всякого сомнения, был Антоша Рубинштейн. Потому что юный вундеркинд, как и любые, нормальные дети его возраста, не любил не вставать в шесть утра, и ему не нравилось повторять много раз одно и то же.
Итак, мальчик взобрался на стул, открыл ноты и начал играть. Мама находилась в это время в соседней комнате, делала какие-то свои дела (читала, вязала или шила), но постоянно слышала игру сына.
Более того, чтобы не ошибиться, Калерия Христофоровна использовала игральные карты: после окончания каждого проигрывания одна откладывала одну карту в сторону.
Уже после пятого раза бесконечные повторенья превратились для малыша в настоящее мученье. И тогда Антоша применил трюк: он пропускал полстраницы злосчастного места в «Фантазии» и сразу перескакивал на конец.
Сначала всё шло хорошо. Однако, в какой-то момент мама заметила обман и, ничего не сказав, неожиданно вошла в комнату, где играл малыш, с розгами.

Карелия Христофоровна нежно любила сына, но свято верила в священное писание, которое в наше время в педагогическом смысле, кажется весьма сомнительным: «Любяй своего сына, да участит ему раны»

Первое выступление.

Петя Чайковский родился в небольшом уральском городке Воткинске, где отец его служил директором горного завода. С пяти лет он начал учиться игре на фортепиано у Марии Пальчиковой, худенькой женщине невысокого роста из крепостных, которая в барском доме чувствовала себя робко и неуверенно. То ли учительница играла не очень хорошо, то ли малыш был необычайно одарён но, как пишут биографы великого русского композитора, Петя уже через год превзошёл учительницу и в умении читать ноты и в технике игры. Тогда и состоялось его первое выступление…

Домашние, любительские концерты бывали в доме Чайковских не часто. Примерно, три-четыре раза в году. Шестилетний Петя их любил, ждал с нетерпением, и узнавал, что день концерта близко, когда начинались репетиции трио. За несколько дней до репетиции папа, Илья Петрович, доставал из шкафа флейту и мелодичные переливы наполняли дом, а мама, Александра Андреевна, садилась за рояль и напевала что-то такое красивое и нежное, что у малыша в груди становилось тепло и хотелось плакать.

Через несколько дней после того как папа начинал играть на флейте, приезжали два других участника трио, которых Петя уже хорошо знал: один играл на гитаре, другой на виолончели.

Репетиции проходили в зале для гостей. Играли, в основном, сочинения итальянских и немецких композиторов. Репетиция длились два-три часа, но малыш слушал, пока папа не прогонял его спать.

В тот день морозный, декабрьский день 1846 года на домашний концерт съехалось много гостей: несколько инженеров с семьями из горного завода, где папа служил директором, местный судья, большой любитель музыки с женой и тремя детьми, несколько помещиков с жёнами из окрестных деревень.

Прибыл даже священник местной церкви, который раньше такие концерты не посещал. Он приехал, потому что в этот раз выступал хор певчих Благовещенского монастыря , а священник был большое любитель церковной музыки.

Всё было похоже на настоящий концерт. В большой зале ровными рядами стояли стулья. Участники волновались и ждали выхода в соседних комнатах. Большой, недавно купленный рояль, (раньше у Чайковских был только орган на мехах) сверкал бело-чёрным великолепием. Всё было готово. Гости, оживлённо переговариваясь, расселись по местам, но концерт не начинали. Чайковский старший постоянно выглядывал в окно и нервно потирал руки. Открыть концерт должен был хор певчих, а он почему-то задерживался.

- Не волнуйтесь Вы так, Илья Петрович, приедут они. У монастыря лошади хорошие. Возможно, дорогу снегом занесло.

- Илюша, может начнём с какого-нибудь другого номера? Хочешь я спою пару романсов?- предложила Александра Андреевна.

- Не знаю, не знаю, - неуверенно развёл руками Илья Петрович.- Сегодня, перед Рождеством так хорошо было бы открыть концерт именно церковным хором.

- Папа, можно я поиграю,- неожиданно подошёл к отцу Петя.

- Ты?- удивился Илья Петрович.

-А что? - поддержала мама. – Пускай поиграет. Сыграй, сынок, «Менуэт» Моцарта. Я слышала, как ты его вчера играл на уроке. Очень даже неплохо. И гостям будет не скучно.

- Ну, хорошо, - согласился папа. – Я тебя объявляю.

Петя подошёл к роялю, с трудом взобрался на высокий стул, но долго не начинал играть.

- Играй, Петенька. Играй «Менуэт» Моцарта, - шептала мама из другой комнаты.

И Петя заиграл. Но не «Менуэт». Протяжная мелодия что-то напоминала. Что-то знакомое и близкое. Сначала знакомый мелодический рисунок робко прорезывался, появляясь и исчезая, то в левой руке, то в правой руке, потом он начинал звучать всё настойчивее и определённее и, наконец, зал удивлённо ахнул. Все узнали. Это были вариации на тему местной народной песни: «На зоре было на зореньке». Песне, которую в Воткинске часто пели деревенские женщины во время работы. Всем стало ясно, что пьесу сочинил сам Петя. Этот маленький шестилетний мальчик. По окончании раздались бурные аплодисменты.

Потом приехал, наконец, хор певчих, было много других музыкальных номеров, но по окончании концерта все говорили, в основном, об удивительном таланте маленького композитора.

Первое произведение Моцарта

Музыка окружала маленького Моцарта с рождения. Думаем, что едва появившись на свет, а, может, даже ещё раньше, находясь в животе матери, крошечный Вольфанг не только слышал её, но чувствовавал как она наполняет его, обволакивает, покачивает на своих ласковых, тёплых волнах. Тем более, что музыка в доме звучала постоянно: мама хорошо играла на фортепиано, а отец был учителем музыки.

В тот день, когда случилось чудо, о котором хотим рассказать, всё было как обычно. Папа с утра ушёл на работу. Мама готовила обед на кухне. Пятилетняя сестрёнка Нинерль играла с куклами в соседней комнате.

И вдруг, неожиданно, в какой-то момент трёхлетний Вольфанг услышал музыку. Эту музыку он никогда раньше не слышал. Она явилась непонятно откуда. Она звучала у него в голове. Она повторялась снова и снова. Вольфанг чувствовал, что ему надо что-то сделать с этой новой музыкой, но он не знал что.

Вольфанг зашёл к маме на кухню:

- Я слышу музыку. Что мне делать?

- Не мешай. Видишь я готовлю обед. Если тебе скучно, иди поиграй с Нинель.

Он зашёл к Нинерль:

- Я слышу музыку. Что мне делать?

- Я тоже слышу музыку. Ну и что?

- Это новая музыка. Ты её не могла слышать.

Нинерль удивлённо взглянула на брата и сказала почти тоже, что и мама:

- Не мешай. Видишь я готовлю обед для кукол.

Вольфанг ушёл в свою комнату, замер и прислушался. Музыка продолжала звучать и надо было что-то делать. Если был бы дома папа, он, наверно, подсказал бы что. Малыш подошёл к столу. Там лежали нотные листы, на которых папа записывал музыку. Вольфанг с трудом влез на высокий стул, взял лежавшее рядом гусиное перо и обмакнул его в чернильницу. С этого момента и начинается настоящее чудо.

Трёхлетний Моцарт стал записывать музыку, звучавшую в его голове. Он стал писать концерт для фортепиано. Тут всё непонятно. Всё - чудо. Во-первых, малыш не знал нот. Он не мог их знать, потому что никто его нотам не учил. Да и кому придёт в голову учить нотам трёхлетнего ребёнка? Во-вторых, он никогда не записывал музыку в нотах. Ведь чтобы записать музыку в нотах, надо уметь это делать. И, наконец, в третьих, вундеркинд Моцарт не имел представления, как сочиняются концерты для фортепиано. Этому его тоже никто не учил.

Тем не менее, маленький Моцарт писал быстро и увлечённо. Он перепачкал в чернилах всё, что можно было перепачкать: руки, лицо, одежду, стол, пол около стола. Да и сами нотные листы были в нотных кляксах. Он писал и писал. Тут не остаётся сомнений. Это было чудо. Рукой малыша двигал Всевышний.

Малыш даже не заметил, как вошёл в комнату, вернувшийся с работы отец.

- Ты что делаешь, сынок?

- Пишу концерт для фортепиано.

- Можно посмотреть?

- Да, посмотри, папа.

Старший Моцарт взял нотные листы и стал их рассматривать. Его изумлению не было предела. Это был концерт для фортепиано. Написанный по всем правилам. С оригинальными музыкальными темами. Это было невероятно. Это было сказке подобно. Такого просто не могло быть.

- Тебе помогала мама?

- Нет, никто мне не помогал. Мама сказала, чтобы я не мешал ей готовить обед.

Леопольд ( так звали отца Моцарта) долго и задумчиво смотрел на сына и знал, что сказать. Он стал свидетелем чуда. Настоящего чуда.

После этого папа переписал концерт начисто и сыграл его. Это была прекрасная музыка. К великому сожалению, при всевозможных переездах первое произведение Моцарта не сохранилось.

Орден за музыкальную память

Чудо-ребёнок Моцарт младший снова и снова продолжал и до сих пор продолжает удивлять мир. Уже начиная с 4-х лет (такого не было в истории) он даёт концерты, разъезжая по всей Европе с папой и тоже очень музыкально одарённой 6-летней сестрёнкой Нинерль.
Когда Вольфангу исполнилось 14 лет, его музыкальные произведения, также как и его искусство блестящего пианиста, получают широкую известность. И тут хотим рассказать ещё об одном проявлении феноменальных музыкальных способностей юного гения.
Весной 1770 года Вольфанг был на гастролях в Риме. Приближался день рождения Нинерль и мальчик, который очень любил сестрёнку, размышлял чтобы ей подарить.
Как-то папа рассказал ему, что по религиозным праздникам папский хор исполняет литургическую мессу известного итальянского композитора Грегорио Аллегри для двух хоров. Он сказал ему также, что месса Аллегри –личная собственность папского хора. Её ноты запрещается переписывать, а, тем более. издавать. Месса хранится в рукописи, под строгой охраной, в одном экземпляре. Тогда у юного Моцарта появляется сумасшедшая, абсолютно мальчишеская идея- записать по памяти эту мессу и подарить сестре на день рождения.
Как раз приближался религиозный праздник. Вольфанг пошёл в церковь, прослушал один раз эту сложнейшую, девятиголосную, длившуюся целый час мессу и, придя домой, записал её в нотах. По памяти! Ниннерль была очень довольна столь необычным подарком.
Доносчики папы римского знали всё и через некоторое время ( видимо, сестра Моцарта или сам Моцарт рассказали кому-то о таком подарке) Святейшему доложили о случившемся. Но он не поверил: «Человеку такое не под силу». Однако, упорные слухи, что невозможное всё-таки произошло, упорно бродили по городу.
Однажды вечером около гостиницы, где во время гастролей проживал Леопольд Моцарт с детьми, остановилась карета с папским вензелем. Из кареты вышел священник в чёрной сутане. Он спросил портье в каком номере проживают Моцарты. Поднялся на второй этаж и постучал. Открыл дверь Моцарт старший.
- Я руководитель папского хора, - представился пастор.
-Проходите, пожалуйста, садитесь,- пригласил его Леопольд, подозревая о чём пойдёт речь и немного волнуясь.

Они сели. Вольфанг и Нинерль вышли из соседней комнаты.

- Это правда, что Ваш сына по памяти записал мессу Аллегри?- спросил священник.

Леопольд помолчал и посмотрел на сына.

- Да, правда,- сказал мальчик. – Разве это запрещено.

- Принеси, пожалуйста, ноты, - не отвечая на вопрос, попросил пастор.

Вольфанг взглянул на сестру. Та ушла в соседнюю комнату, вернулась с рукописью и передала её руководителю хора. Тот погрузился в изучение нот. Все напряжённо молчали.
- Просто немыслимо, - воскликнул священник, просмотрев рукопись до конца. Я не нашёл ни одной ошибки. Неужели ты слушал мессу всего один раз?
- Да, один.
Ошеломлённый пастор развёл руками и попращался. Через некоторое время вышел указ папы Римского о награждении Вольфанга Моцарта одним из высших орденов Ватикана, орденом рыцаря Золотой Шпоры за, как было написано в указе : « …удивительный, данный Богом, музыкальный дар».
Со дня смерти Моцарта прошло более двух веков, но и сейчас можно смело сказать, что в мировой истории не было человека, обладавшего таким как он музыкальным даром. И сегодня мы можем повторить вслед за великим русским композитором Чайковским: « Творчество Моцарта-это кульминационная точка, до которой красота достигала в музыке».

Иоганн Себастьян Бах

Первая  скрипка.

Этот день рождения весной 1690 года был особенный. Позже, уже став взрослым, Бах вспоминал его, как один из самых счастливых дней в своей жизни.

Иоганну исполнилось тогда пять лет. С утра все его поздравляли, дарили подарки. Много подарков. Потому что у них была большая семья: три сестры и четыре брата. Только папа почему-то ничего ему не подарил и только загадочно улыбался.

А вечером состоялся в честь его дня рождения семейный концерт. Это был замечательный концерт. Не только папа и мама, но и все семь детей играли на разных музыкальных инструментах: скрипке, клавесине, виолончели, гитаре, мандолине, флейте.

А старшая сестра Каролина сыграла на лютне. Жалко, что не сумели придти дедушка и бабушка, тоже музыканты. В этот вечер они были приглашены играть на свадьбе. В заключение сёстры, под аккомпанемент мамы, спели романс, который сочинил старший брат, Рудольф.

Когда концерт закончился, папа ушёл в другую комнату и вынес небольшую коробку: « Держи, дорогой Иоганн. Это тебе. Только аккуратно. Не урони» Иоганн положил коробку на стол, снял крышку и восторженно закричал от радости. Это было именно то, о чём он мечтал. Маленькая скрипка.

С тех пор отец стал учить его играть на скрипке. И хотя скрипочка поначалу не всегда издавала приятные звуки, как в руках папы, занятия Иоганну очень нравились. Он относился к скрипке, как к живой и даже хотел класть её с собой в постель на ночь, но папа запретил: «Можешь случайно раздавить»

На этой маленькой скрипке 5-летний Иоганн сочинял и свои первые мелодии. Сначала он пытался повторить на скрипке те звуки, которые слышал вокруг: пение птиц, крик петуха, порывы ветра, даже скрип двери. Но потом он сочинил настоящую, собственную первую мелодию. Ему показалось, что он даже не сочинил её, а просто повторил те звуки, которые возникли у него в голове. С тех пор такое повторялось довольно часто. В голове непонятно откуда появлялась мелодия, а маленький Бах её играл. Позже эти же мелодии малыш подбирал и на клавесине. Жалко, что ни папа, ни мама не догадались записать эти первые сочинения великого Баха.

Музыкальный шкаф

Мальчик лежал в кровати и прислушался. Нет, ещё рано. В доме не спали. Заплакала шестимесячная Кристина и Инга, жена брата, принялась укачивать её, что-то напевая. Какая красивая мелодия. Раньше Иоганн её не слышал. Может, Инга сама сочинила. И поёт хорошо. Так нежно-нежно. Надо будет эту мелодия завтра подобрать на скрипке.

Иоганн вспомнил, что когда он был совсем маленький, мама тоже ему пела перед сном. И тоже очень нежно. У них в семье все хорошо поют. Слёзы навернулись на глаза. Как плохо жить без мамы. Он вытер глаза и сел, подложив под спину подушку. Только бы не заснуть. Так, иногда, уже случалось.

Нет, он не заснёт. Вчера он нашёл в шкафу брата замечательную музыку и сегодня надо будет её переписать до конца. Как зовут этого композитора? Кажется Пахельбель. Почему брат не хочет, чтобы он играл его музыку? Такую красивую. Непонятно. Если бы папа был жив, он бы ему разрешил. Но папа тоже умер в прошлом году.

-Как хорошо было раньше, - думал Иоганн,- когда были живы папа и мама. Брат тоже, конечно, заботится о нём, но всё стало совсем не так, как было раньше.

Иоганн прислушался. Кажется стало тихо. Все заснули. Можно было начинать. Мальчик тихонько встал, стараясь чтобы не скрипела кровать и подошёл к шкафу. Он был, как и всегда закрыт на ключ, но мальчик уже давно научился его открывать.

Дверцы были старые и шатались на петлях. Достаточно было одну дверцу поднять вверх и слегка пошевелить, как шкаф открывался. Надо только было потом не забыть и аккуратно поставить дверцы на места, чтобы брат утром не заметил.

Иоганн достал ноты, нотную бумагу, гусиное перо, чернила и сел за стол возле окна. Ночь был лунная, на небе ни облачка и ноты сегодня видно хорошо. Свечи, конечно, были в доме, но зажигать их было нельзя. Брат сразу бы заметил. Мальчик писал и погружался в музыку. Она звучала у него в голове, окружала, захватывала его и, наверно, потому писать не было скучно.

Ночные переписывания нот длились уже почти полгода. Мальчик не высыпался, у него болели глаза от напряжения, иногда он засыпал в школе прямо на уроке, но каждую ночь его тянуло к этой музыке снова и снова. Неожиданно открылась дверь и в комнату вошёл Рудольф. Мальчик вздрогнул и по нотам расползлась большая клякса.

- Иоганн, ты что делаешь? Почему не спишь?- брат подошёл ближе. Увидел открытый шкаф и всё понял. - Я же запретил тебе играть эту музыку. Тут нет ни мелодии, ни смысла. Эта музыка нарушает все правила гармонии. Если ты будешь её играть, из тебя не получится хороший музыкант. И папа, если бы он был жив, со мной бы согласился.

- Нет, папа бы мне разрешил, - у мальчика на глазах выступили слёзы и он еле сдерживался, чтобы не расплакаться.- Не забирай ноты, Рудольф. Я прошу тебя. Это хорошая музыка. Я тоже буду, когда вырасту писать такую музыку и даже ещё лучше.

-Ладно, утром поговорим. А сейчас иди спать, болтун. Завтра сделаю у шкафа новый замок.

Как мы знаем, Рудольф оказался не прав. Иоганн Себастьян стал великим композитором и, действительно, стал писать музыку лучше, чем его современники.

ЗОО километров в будущее

Шли годы. Иоганн пел в школьном хоре, учился играть на скрипке, клавесине, органе, но всё больше чувствовал, что в маленьком провинциальном городке Ордурфе, где он жил у старшего брата, нет возможности развиваться дальше.

Местные учителя уже не могли научить Иоганна чему-то новому, да и строгая опека Рудольфа всё больше его раздражала. Мальчик принимает решение идти в город Люнебург на севере Германии и попытаться поступить в хор вокальной школы «избранных певчих». Он слышал от учителя пения, что хористам предоставляют место для проживания, кормят и даже выплачивают небольшую зарплату.

Ранним майским утром 1700 года, пока все ещё спали, мальчик, ничего не сказав Рудольфу, так как боялся, что старший брат будет против, и оставив только записку, взял с собой футляр со скрипкой, и отправился в путь.

 Дорогу на Люнебург Иоганн заранее выяснил у старого Диттера, проживавшего по соседству. Диттер много лет водил в Люнебург обозы с солью. Маленький городок Ордурф кончался всего в пятистах метрах от дома Рудольфа.

На небе ни облачка. Пели птицы. Лёгкий ветерок покачивал ветви деревьев вдоль дороги. Юного Баха охватило ликование. Он не думал о том, что до Люнебурга надо пройти пешком 300 километров, а у него в сумке только хлеб, сыр, вода и немного денег, которые он заработал, замещая Рудольфа в церкви, как органист.

Не думал о том, что, говорят, на путников нападают иногда лесные разбойники. Не думал, где будет ночевать. Обо всём этом он ещё успеет подумать позднее. А пока впереди была дорога. Впереди была свобода. Впереди было взрослое будущее. Будущее, которое, наверняка, будет прекрасным, потому что оно будет наполнено самым замечательным, что есть на земле, - музыкой.

В нашей жизни многое решает случай. Мы не знаем, как мальчик прошёл пешком триста километров до Люнебурга, но думаем, что если бы он не решился на эту дальнюю дорогу, то, возможно, так и остался бы церковным органистом.

Или, как многие его родственники, играл бы на свадьбах и других праздниках. Потому что при вокальной школе « избранных певчих» была обширная нотная библиотека с рукописными сочинениями древних и современных итальянских и немецких композиторов. Знакомство с этими сочинениями, а также знакомство с замечательным органистом Рейнкеным и его учеником Генрихом Бём, оказали большое влияние на музыкальное развитие юного Баха.

Баха, от которого начинается вся музыка нового и новейшего времени. Баха, ( слово « бах» означает по немецки «ручей») про которого другой великий немецкий композитор Бетховен сказал: «Не ручей твоё имя, а море»